Всё живое

Сухим ворохом на кожу посыпал снег. Секунды — и залепил лицо, и все исчезло. Будто ластиком стерли.

Бетон, весь в мелких камнях и мусоре. Широкое горло, выблевавшее меня, — со стенками из железных гаражей, вспоротое сверху звездным небом. Страшную, мерзкую луну, полную сегодня. Все стерли. Даже тени, казавшиеся только что живыми, свернулись и исчезли в снежном мареве. Только фонари разливались желтками в глазах.

Я почти бежал, переступал рваными быстрыми шагами, и внутренности, похожие на студень, тряслись во мне.

У всего были глаза. Вокруг. Все наблюдало. В выжидательном молчании скрылись гаражи за спиной. Деревья, спускавшиеся к реке стройным рядом, были процессией — тихо блюдущей свой ритуал.

Сквозь прорехи в снежной завесе я видел эти корявые силуэты. На их плечах топорщились точки — я застыл на мгновение под ледяным ужасом и опознал в них птиц. Вот главные наблюдатели. Лунные послы. Луну я боялся больше всего.

Все живое вокруг. Я не решался идти наверх, в город. Я уже слышал хруст своего тела, которое перемалывают мягкие шины автомобилей, чувствовал, как кости крошит асфальт, в который меня вбивают чьи-то кулаки.

Река казалась безжизненной. Она одна. Даже избороздившие ее полыньи казались ранами на мертвом теле, на теле, которое можно бить и кромсать — и оно не ответит.

Снег. Зря я почувствовал спасение в первые секунды: он не слепил, не оглушал, не отменял наблюдения за мной. Сквозь его шорох сквозили шумы посторонней жизни, через всполохи белизны смотрели чужие зрачки.

Из груди выжали крик, и я уже сорвался на бег. Хлопья снега были всё плотнее: мне показалось сначала, что в лицо летят ошметки старых газет, размокших и липких, но их поток не прекращался. Когда дыхание закончилось, и я ударился о парапет, отпечатавшийся на бедре и колене, я стряхнул с себя эти куски — с лица, плеч, груди, живота.

Воздух был прозрачным, как чисто вымытое стекло.

Всё вокруг, на сотни метров, усеяли куски крупно нарезанной плоти, желтой сморщенной кожи, кровавой и склизкой.

Я взглянул наверх, чтобы увидеть луну. Вместо нее круг обнаженного мяса завис на небе, пульсируя в такт моему сердцу.